Моему брату Дмитрию был 41 год, когда ему поставили диагноз «глиобластома». Это был абсолютно здоровый молодой мужчина, полный жизненных сил, ведущий здоровый образ жизни, не употребляющий алкоголь, не курящий сигареты, занимающийся спортом (на любительском уровне) и что еще немаловажно, регулярно проходящий всякие медицинские обследования. Чем они были вызваны? Умерла тетя от опухоли мозга, брат так принял это близко к сердцу, что сразу пошел сделал себе МРТ мозга, для проверки. И все было в порядке (лет за 7 до болезни). Умерла мама его жены от сложного заболевания, связанного с ЖКТ, брат опять в больницу – УЗИ всего ЖКТ делать. И так всегда. Переживал о здоровье.
Проблемы Дима почувствовал за пару лет до постановки диагноза. У него были симптомы вегетососудистой дистонии, которые он сам толком объяснить не мог. Например, резко закружилась голова, внезапная потеря ориентации. Эти симптомы не оставались им незамеченными. Он жаловался, а мы, близкие, подшучивали над ним: «Что, мол ты, выдумываешь? Здоровый парень, мнительный только». Он ходил по врачам, ему ставили ВСД, что-то выписывали для профилактики, кстати, МРТ мозга он тоже делал, и все было нормально.
Объективно, нельзя сказать, что все время до постановки диагноза Дима был нездоровым. Описанные выше признаки появлялись эпизодически и быстро проходили, и вообщем, брат вел нормальную полноценную семейную жизнь, работал.
Как все началось
Август 2013. Дима пожаловался, что чуть не упал на улице, так как нога вдруг стала ватной, и он не смог на нее опереться. Мы снова списали это на его мнительность. А он заволновался. Такие ощущения стали повторяться в течение следующих двух недель. Дима снова пошел по врачам. Терапевт, хирург, травматолог, невропатолог – все отсылали дальше, не обнаруживая никакой патологии. Но Дима был настойчив и, в конце концов, его направили на МРТ головного мозга. Мы уже переживали, потому что он стал нервный, раздражительный, мог внезапно обозлиться, «вызвериться» как говорится.
Помню, как позвонила маме Димина жена после проведения МРТ и сказала, что нашли опухоль, три на четыре см и их направили в областную больницу на консультацию к неврологу. Мы расплакались. Оперирующий невролог сказал, что эта опухоль неоперабельна, поскольку расположена глубоко, и добраться до нее практически невозможно, а если и возможно, то удалить полностью не получится, не задев жизненно важные нервные окончания и органы. Но он сочувствовал и позвонил своему профессору в столичный институт рака, попросив принять брата на консультацию.
Дима уехал в Киев сразу и профессор, посмотрев снимки, сказал примерно следующее: «Езжайте домой и ведите привычную для себя жизнь. Забудьте о своем диагнозе. Ничего там у вас нет. Хотите выпить – выпейте, но лучше 50 грамм водки, чем бокал вина, ни о чем не думайте, опухоль доброкачественная, будете жить. А оперировать ее, действительно, невозможно».
Дима по натуре человек действия. И просто сидеть и ждать смерти он не мог. А как человек образованный, понимал, что опухоль не рассосется. Да, ему был поставлен диагноз «Мультиформная глиобластома». Оказалось, что эта опухоль не имеет четко очерченных границ, поэтому, помимо того, что ее невозможно удалить, на нее еще невозможно воздействовать киберножом – инновационная технология облучения. Технология КиберНожа позволяет очень точно (погрешность менее 0,2 мм) и якобы безопасно для больного доставлять необходимую дозу облучения к опухоли, не повреждая окружающие здоровые органы и ткани. Несмотря на название «КиберНож», в ходе лечения не происходит никаких хирургических вмешательств, связанных со скальпелем, разрезами, кровотечением и болью. Аппарат осуществляет быстрое, эффективное, безболезненное, чрезвычайно точное и не требующее анестезии лечение опухоли (и метастазов).
Об этом Диме рассказали в клинике, с которой он связался по интернету и отправил свои документы и которая специализируется на лечении онкозаболеваний инновационными методами.
По словам врачей клиники, кибернож обрабатывает круглые опухоли с правильными краями, и диагноз моего брата под эту технология не подходит. Но ему предложили другой вариант – линейный ускоритель. Это то же облучение, но круче, оно обрабатывает опухоли с неровными краями, по четко указанным точкам траектории очертаний опухоли, и без облучения здоровых клеток. Надежду дали, курс лечения назначили полтора месяца, это определенное количество облучений, примерно через день-два, иногда – ежедневно.
Дима поехал с женой в эту клинику. Скажу так. Уехал здоровый (внешне) человек, единственное, что можно было определить – чуть опущенный один уголок рта, как после инсульта в легкой форме. С потенцией, кстати, тоже все было отлично.
Естественно, от облучения ему становилось все хуже и хуже, но врачи объясняли это неизбежным побочным эффектом, который потом исчезнет и состояние нормализуется. Все время «лечения» ему кололи дексаметазон – такой препарат, который уменьшает отек мозга. После укола становится легче. Волосы выпали как после химии. Потянуло руку, потом ногу. Через полтора месяца лечения, числа 15 октября (уехали они 28 августа), Дима еле поднялся в квартиру: рука болталась, нога еле тянулась. Мы радовались его приезду и считали, что все это временно, и вот-вот пройдет. Мы ждали прогресса каждый день, но с каждым днем становилось только хуже. При этом куча уколов, таблеток поглощались организмом в огромных количествах.
Во-первых, глубокая депрессия, озлобленность, чувство безысходности. Нога не то что не нормализовалась, он не мог дотянуть от дивана полтора метра до кухни. Волосы не росли. Лицо опухло от постоянных инъекций дексаметазона. Затем стала путаться речь, переставляться местами слоги, забываться имена близких. Я подумала, может ему будет легче написать и дала ручку с бумагой. Но тут оказалось, что писать он тоже уже не может, даже под диктовку. Шел постоянный процесс регресса. Мы были в шоке. У нас на глазах увядал наш близкий и любимый человек. Он стал безучастным, иногда мычал, что-то прося. Перестал нас узнавать, потому что не реагировал на приход наш и уход. Был никаким. При этом его не раздирали головные боли, он не жаловался, что что-то болит, он вообще стал безучастным ко всему. Смотрел телевизор и мы не видели никакой реакции на передачи.
Дима умер 1 февраля 2014 года, через 5 месяцев после постановки диагноза и спустя 3,5 месяца после «суперлечения». Просто спокойно сидел на диване, смотрел телевизор и вдруг начал задыхаться, несколько раз похватал ртом воздух и затих.
Мы точно знаем, что без инновационного метода удаления опухоли линейным ускорителем он бы прожил дольше, это облучение уничтожило его раньше времени. Но это ни антиреклама онкоклиники, наверняка, другим больным там помогают. Просто с таким диагнозом не повезло.
Кстати, когда Дима приехал с лечения, ему дали группу инвалидности – первую. В справке, в графе «срок назначения группы» было указано «Пожизненно». Тогда мой еще адекватный брат возмущался: «Зачем они так написали? Потом же придется переделывать!» Наивный, он и не предполагал, что все закончится настолько быстро. А они, врачи, значит, предполагали, вернее, знали наверняка…
Я написала это для того, чтобы люди поняли, что Настя Заворотнюк, у которой судя по всему, такой же диагноз, как у моего брата, не сможет выступить в шоу на ТВ, как этого многие ждут. Что родные не обязаны рассказывать журналистам, что именно сегодня ей удалось сделать, а в чем она стала слабее и уязвимее. Что это невыносимо больно наблюдать за страданиями близкого тебе человека, понимать всю безысходность происходящего и свою абсолютную неспособность хоть как-нибудь помочь, а вездесущие, будем говорить прямо, наглые и бездушные журналисты злят, раздражают и вызывают желание провалиться сквозь землю. Что нужно оставить родным Насти право сохранить в тайне подробности течения ее болезни, потому что они не хотят, чтобы их любимую дочь, жену и мать рассматривали в таком состоянии «под микроскопом» и обсуждали детали ее изменившейся внешности.
Этот диагноз безнадежен, эта опухоль уничтожает и чудес не бывает. Что вряд ли Анастасия в состоянии сделать распоряжения нотариусу, как это писали некоторые издания. Что ребенка, которого, ей принесли, если это было на самом деле, Настя могла просто не узнать, но также не исключено, что малышку не стали травмировать видом изможденной болезнью мамы, которая вряд ли похожа на себя. Рак не просто меняет облик. Опухоль давит на нервные окончания, на глаза, уши, череп, на речевые органы. Больной испытывает страдания, неизвестно, о чем он думает, неподвижно лежа на подушке и в состоянии ли он вообще еще думать. Давайте дадим покой семье больной и самой Анастасии.
Журналисты, корреспонденты, авторы статей многочисленных изданий, прекращайте выдумывать «подробности» о состоянии Анастасии Заворотнюк, строить свои рейтинги на горе других людей. Помолитесь лучше за ее здоровье, да и свое заодно, потому как никто не застрахован от этой напасти.
Ваше мнение